А. Ю. Чернов. КРЕПКА, КРЕПКА ПОКОЙНИЦА СОФЬЯ ВЛАСЬЕВНА (О чекисте Михаиле Шолохове)

Федор Крюков

Мне говорят: казак Федор Крюков не мог написать «Тихого Дона», его проза значительно ниже по художественным своим достоинствам.
И это главный, неперешибаемый аргумент (у тех, кто Крюкова не читал: ни его «Гулебщиков», ни «На речке Лазоревой», ни «Неопалимой купины»).
Ну да, конечно. А вот иногородний, двадцатилетний не казак Шолохов (уголовник с двумя классами образования), настрочивший в Москве под присмотром завербовавшего его чекиста Льва Мирумова десяток ходульных «Донских рассказов», через пару лет смог. И никакого когнитивного диссонанса, никаких сомнений у адептов советского мифа этот логический оксюморон не вызывает.

Из официальной справки:

14 декабря 1924 г. М. А. Шолохов публикует первое художественное произведение – рассказ «Родинка» в газете «Молодой ленинец». Вступает в члены Российской ассоциации пролетарских писателей. (Следует перечисление написанных им рассказов – А.Ч.) В 1925 году Михаил Александрович приступает к созданию романа «Тихий Дон». С первого номера 1928 года журнал «Октябрь» начинает печатать «Тихий Дон».

Что же предшествовало столь стремительному взлету юного гения?

ЧЕКИСТЬI: БОЛОТОВ, МИРОНОВ, БЛОХИН… ШОЛОХОВ

«…пришлось разгружать вагоны, мостить улицы, вести дела в рабочем жилищно-строительном кооперативе “Берите пример”. Председательствовал в нем на общественных началах Лев Мирумов, по должности сотрудник ВЧК, по призванию литератор. Это сблизило столь разных людей, познакомившихся на Дону. В Москве Леон Галустович Мирумян обрусел и стал Левой Мирумовым. Он дал юному другу комнату в Георгиевском переулке, у Тверской, и там же – непыльное место в конторе. Что удалось в столице по большому счету, так это опубликовать в восемнадцать мальчишеских лет три очерка в “Юношеской правде”. Они доказывают без всякого сомнения: дар беллетриста дан был этому юноше свыше. От “Юношеской правды” (переименованной после смерти вождя в “Молодой ленинец”) ведет летосчисление “Московский комсомолец”».

Так пишет журналист Лев Колодный, скромный поклонник сталинских чекистов и пламенный фанат Шолохова (Московский Комсомолец. № 22703 от 24 мая 2001).

Но сохранился документ, из которого следует, что Шолохов – сам чекист с 1923. Об этом докладывает в своем рапорте глава Миллеровского ГПУ (25.11.1927–29.12.1928) палач (самоличный расстрельщик сотен людей) С. А. Болотов.

Служебное удостоверение Степана Болотова

Тот, с которым Шолохов снимался во дворе Миллеровской чрезвычайки и которому дарил свои книги.

СПРАВКА:
Степан Архипович Болотов (1894 – 26 марта 1947) – участник гражданской войны, чекист. Член РКП(б) с 1918 г. председатель Оханской уездной чрезвычайной комиссии. Позднее на других руководящих чекистских должностях. Лично расстреливал (на вопрос чекистской анкеты отвечал, что числа расстрелянных им не помнит). На десятилетие органов ВЧК-ОГПУ он получил маузер с надписью «За беспощадную борьбу с контрреволюцией» при грамоте № 1035.C февраля 1926 начальник Читинского окружного отд. ГПУ. С мая 1927 начальник Черноморского окружного отд. ГПУ. С декабря 1927 начальник Донецкого окружного отделения ГПУ. Освобожден с этой должности с 1 января 1929 года как находящийся под следствием. Осужден на десять лет лишения свободы. Срок отбывал в качестве сотрудника ГУЛАГа в Соловецком лагере особого назначения. Отсидев год и десять месяцев, благодаря ходатайству своих бывших коллег Степан Архипович был освобождён. В 1934 г. он восстановлен в чекистских правах. В 1935 г. по состоянию здоровья демобилизовался. До начала Великой Отечественной войны он работал заместителем директора Пермского медицинского института и в отделе снабжения завода № 19 имени Сталина. В возрасте 52 лет застрелился из наградного маузера.

Сохранилась фотография С. А. Болотова с Михаилом Шолоховым. На обороте надпись: «Шолохову 27 лет. Писал «Тихий Дон», I-ю книгу. Фотографировались во дворе ОГПУ г. Миллерово».

СПРАВКА:

Ефим Георгиевич Евдокимов (1891 — 2 февраля 1940) — советский партийный и государственный деятель, сотрудник органов государственной безопасности. Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени (1923, 1927, 1930), знаком «Почётный чекист». В наградном списке отмечалось: «Во время разгрома армии генерала Врангеля в Крыму тов. Евдокимов с экспедицией очистил Крымский полуостров от оставшихся там для подполья белых офицеров и контрразведчиков, изъяв до 30 губернаторов, 50 генералов, более 300 полковников, столько же контрразведчиков и в общем до 12 000 белого элемента, чем предупредил возможность появления в Крыму белых банд». Член ЦК ВКП(б) (1934–1939). Депутат Верховного Совета СССР (1937–1939). Один из организаторов и активных исполнителей красного террора, последующих репрессий 1920-х и репрессий 1930 годов, в том числе массовых расстрелов в Крыму в 1920–1921 годах бывших солдат и офицеров Русской армии Врангеля, расказачивания, раскулачивания, фабрикации шахтинского дела и Большого террора 1936–1938 годов. Длительное время Евдокимов работал на руководящих должностях в органах ОГПУ–НКВД, а в 1933 г. был избран первым секретарем Северо-Кавказского крайкома партии. Входил в состав особой тройки НКВД СССР. Пытался организовать арест Михаила Шолохова, но Сталин принял сторону последнего. В мае 1938 года Евдокимов переведён на должность заместителя наркома водного транспорта СССР (наркомом был смещённный с должности наркома внутренних дел хороший знакомый Евдокимова Николай Ежов). 9 ноября 1938 года Евдокимов арестован, в начале 1940 расстрелян.

Шолоховед Феликс Кузнецов цитирует такое свидетельство:

«– Евдокимов ко мне приходил два раза и требовал санкции на арест Шолохова за то, что он разговаривает с бывшими белогвардейцами, – говорил Сталин в 1938 году, во время встречи с выпущенными из тюрьмы вешенцами. – Я Евдокимову сказал, что он ничего не понимает ни в политике, ни в жизни. Как же писатель должен писать о белогвардейцах и не знать, чем они дышат?»

…Кто же завербовал Шолохова – «Лева Мирумов», у которого начинающий писатель жил в Москве на чекистской квартире и якобы сам писал «Донские рассказы», или (по рапорту чекиста Болотова) – чекист Миронов, который тоже в крови по ноздри?

– Леон Галустович Мирумян (Мирумов), работал в ЧК в экономическом отделе (так утверждает шолоховед Лев Колодный).

– Лев Григорьевич Миронов, урожденный Лейб Гиршевич Каган (1895 – 29.8.1938). Комиссар госбезопасности 2-го ранга (1935). Член партии с 1918 г. (в декабре 1916 – августе 1917 г. состоял в «Бунде»). С февраля 1919 г. – председатель Пирятинской уездной ЧК. С 15 мая 1924 г. начальник 5-го отделения (внешняя торговля) Экономического управления ОГПУ СССР, с 1 апреля 1926 г. по 21 февраля 1930 – помощник начальника ЭКУ ОГПУ СССР.

14 июня 1937 г. был арестован. Приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания и в тот же день расстрелян. Не реабилитирован.

Но дело в том, что Мирумян и есть Миронов.
И похоже, что это он на групповом чекистском фото 1928 г. из архива Болотова.
Впрочем, сначала другая фотография:

Болотов и Шолохов. Двор Миллеровского ГПУ. 1928

ОБОРОТ ФОТОГРАФИИ. «Северо-Кавказский край г. Миллерово Шолохову 27 лет, писал «Тихий Дон» 1-ю книгу. Фотографировались во дворе ОГПУ г. Миллерово».  По официальной метрике Шолохов родился в 1905-м. Но снимок не может относиться к 1932 году, поскольку в январе 1929 г. Болотов был отстранен от должности и в апреле осужден за моральное разложение. Два года он провел в лагере и на Дон уже не вернулся. Очевидно, что Болотов указывает возраст Шолохова со слов самого Шолохова.

Семейная фотография из собрания того же Болотова. Двор Миллеровского ГПУ. 1928
Подпись рукой Болотова: «Мих. Шолохов среди чекистов».
На верхних ступеньках крыльца Болотов, Шолохов и неизвестный.
На первом плане человек, похожий на куратора Шолохова комиссара госбезопасности Льва Миронова.
Ср. с его единственным выложенным в сеть фото:

Лейб Каган /Левон Мирумян /Лев Миронов. Фото, видимо, не ранее 1927 г. На некоторых воспроизведениях виден край значка, напоминающий Знак почетного работника ВЧК-ГПУ с римской пятеркой.  Миронов получил его в 1927-м.

* * *

Еще один обер-палач в дружках у Шолохова – комендант Лубянки Блохин. Приказом МВД СССР № 107 от 2 апреля 1953-го он был уволен по болезни с объявлением благодарности за 34-летнюю «безупречную службу» в органах ОГПУ–НКВД–МГБ–МВД СССР.

Про то полно в инте и на бумаге, в частности, в гулаговской вкладке «Новой газеты». (Новая Газета. Cпецвыпуск «Правда ГУЛАГа» от 02.08.2010 №10). Этот кончал по 400 человек за ночь. Наряжался он на казни во все коричневое и кожаное с ног до очков и кепки.

Шолохов ценил его за чуткость. Блохин ему услуги оказывал. Патроны, к примеру, доставал. Для охоты. Много их было у чуткого коменданта.

А Степан Болотов 26 марта 1947 года застрелился из наградного маузера № 177458, украшенного надписью «За беспощадную борьбу с контр-революцией».
Чекистской привычке он не изменил. Стрелял в голову.

Исследователь Владимир Назаров (Зеев Бар-Селла) оказался прав: никакого писателя Шолохова не было. Был чекистский проект по продаже отредактированной рукописи великого романа на внутреннем и внешнем рынке.

На роль автора пригласили двадцатилетнего полуграмотного уголовника М. Шолохова. А это значит, что рукопись оказалась у шолоховского тестя Громославского. («Женись, Мишка, на моей Машке и я тебя человеком сделаю!») И не чья-то рукопись, а Федора Крюкова. И Серафимович, любивший Крюкова, этот чекистский проект поддержал. (Его слова и, кстати, брошенные в контексте разговора о «Тихом Доне»: «За настоящую литературу можно пойти и на преступление».)

Приложение. Донесение Болотова. Расшифровка с автографа:

ПОЛНОМОЧНОМУ ПРЕДСТАВИТЕЛЮ ОГПУ СКК И ДССР. –

Тов. ЕВДОКИМОВУ

Уважаемый Ефим Георгиевич.

Закончил свой отпуск поездкой в Вешенскую станицы, познакомился с Шолоховым, которого кстати сказать на месте мало знают как писателя. Впечатление производит он простого, симпатичного человека, очень скромного и не возомнившего о себе даже после крупного успеха его нашумевшей книги «ТИХИЙ ДОН». Внешность напоминает типичного центровика инструктора Комсомола с трубкой кепкой и с крагами на ногах, на вид лет 25, очень хорошо владеет даром речи. При первом-же знакомстве производит своей простотой и искренностью обаятельное, сердечное впечатление и вызывает к себе симпатию. В процессе беседы с ним, мне удалось узнать от него некоторые биографические сведения. Так, он говорит, что он по происхождению иногородний, но мать казачка хут. Кружилинского, об отце умалчивает, а рассказывает об отчиме-разночинце, который его усыновил. Отчим занимался одно время торговлей, был также чем-то вроде Управляющего.

Детство Шолохова протекало в условиях казачьего быта и это-то дало богатый материал для его романа. Гражданская война застала его в Вешках. При Соввласти работал в Продкоме по сбору Продразверстки и продналога. Знаком хорошо с местными главарями возглавлявшими выступления в Верховьях Дона, хорошо знает ФОМИНА и историю его банды, а также знаком с ЕРМАКОВЫМ, личностью по его мнению крепкой и красочной. ЕРМАКОВ по его словам был сначала казачьим офицером, получившим офицерское звание за военные боевые заслуги, а затем служив в 1 армии БУДЕННОГО командовал у него последовательно эскадроном, полком, бригадой и был впоследствии Начальником Дивизионной Школы, попадал раза два в Дончека, как бывший белый офицер, посредством пружин внутреннего давления (?), – освобождался, в 1927 году по постановлению Особого Совещания расстрелян в операцию после убийства ВОЙКОВА.

Создается глубокое впечатление, что этот ЕРМАКОВ и есть герой романа «ГРИГОРИЙ МЕЛИХОВ».

Шолохов имеет дом в Вешенском, купленный им недавно, для того, чтобы иметь возможность работать спокойно над романом именно в Вешках, откуда он черпает для своих произведений богатый сырьевой материал. Большею же частью он живет в Москве с 1923 года и на родину является лишь периодически. В 1923 году работал в 4 отделении ЭКУ ОГПУ у Миронова и состоит в Федерации Пролетарских Писателей, куда входят: ЛЕБЕДИНСКИЙ, ФАДДЕЕВ и АВЕРБАХ. Вторую часть своего романа печатает в журнале «ОКТЯБРЬ». На днях поедет в Москву окончательно оформить выход в свет своей второй книги «ТИХИЙ ДОН».

Говорит, что Госиздат видимо задерживает отдельный выпуск второй книги по мотивам коммерческого характера. ШОЛОХОВ не сдал во время по договору с Госиздатом в 5-ю книжку «ОКТЯБРЯ» продолжение романа и за эту задержку Госиздат теперь не торопится с выпуском в свет его второй книги.

Роман «ТИХИЙ ДОН» будет состоять из 8 частей в трех томах, 3 части уже вышли давно отдельной книгой, следующие выйдут в самом непродолжительном времени, так как закончил уже 6 частей и подобрал материал для 7 части.

Он просил меня дать ему материал об истории восстания на Дону, который может оказаться в архивах нашего Отдела. Я пообещал ему разыскать все, что у нас имеется об отдельных белогвардейских деятелях, но тут-же выяснилось, что его интересуют более обширные материалы и посоветовал ему обратиться с просьбой об архивных делах по восстаниям к Вам лично.

Мое заверение в том, что в Вашем лице он встретит самую широкую поддержку и получит содействие в достижении своего замысла, очень воодушевило его. Он сказал, что это было-бы чудесно и тогда ему бы не пришлось-бы с аналогичной просьбой обращаться к тов. ЯГОДЕ через Зав. Раб. Издательством ФРОЛОВА, как он хотел это сделать до нашей с ним беседы. Он особенно подчеркнул, что в ОГПУ, несмотря на всю интенсивность работы, которая там ведется, он встречал самый радушный прием и чрезвычайно симпатичных людей, как факт приводит случай этого весною, перед отъездом в Вешки ему необходимо было купить в -ДИНАМО- патроны, а процесс покупки был сопряжен с большой канителью, тем не менее Комендант ОГПУ БЛОХИН, перегруженный работой, больной гриппом с градусником под мышкой сумел ему все это устроить в несколько минут. Касаясь в разговоре о ближайших задачах он упомянул, что после своей поездки в Москву, он поедет в Аксайский Колхоз «ПУТЬ К СОЦИАЛИЗМУ» для того, чтобы присмотреться и изучить быт этого хозяйства.

Переходя к вопросу о литературе ШОЛОХОВ рассказал, что литературные партийные верхи, в частности писатель СЕРАФИМОВИЧ усиленно рекомендуют ему сменить Вешки на крупный рабочий центр, вроде СОРМОВО, чтобы там почерпнуть новый материал для своих наблюдений и сочинений, но ему не хочется торопиться расстаться с казаками. Жизнь по его мнению диктует не то, что так настойчиво советуют другие. Шутя сравнил себя с проституткой, которую дешевый благотворитель направляет в Профилакторий – швейную мастерскую и обязательно настаивает на том, чтобы она сделалась швейкой, во что-бы то ни стало.

Разговор наш носил интимный характер и происходил в квартире Райуполномоченного СВЕЖАКОВА, с которым он в приятельских отношениях и на «ты». Заговорили о Вешках и местной власти. Интересно было наблюдать как живо интересовали и волновали его вопросы местной общественной жизни и за 7 часов беседы, мы всесторонне обсудили их. Шолохов отстаивал чрезвычайно убедительно свой взгляд на казаков, как на особенно сейчас нервный в политическом отношении элемент и доказывал, что принцип Советизации, который сдвинул с мертвой точки всю центральную Россию, здесь не пригоден – и даже больше – несколько вреден, 10 лет Революции ничуть не изменили быт казачества. Если в Центральной России по его личному наблюдению в бытность его Инструктором журнала «КРЕСТЬЯНСКОЙ МОЛОДЕЖИ» – он видел, как прививался в деревне новый быт, своеобразные Октябрины, Советские свадьбы, то здесь на Дону этого нет. В то время, как в каждой деревне Центральной России поют все «КИРПИЧИКИ», молодые казаки до сих пор тянут «ГВОЗДИК» и старинные военные песни. Даже местный Комсомол не совсем еще освободился от национал-шовинизма и под хмельком очень и очень не прочь свернуть скулы хохлу.

Больше всего его поражает то обстоятельство, что Москва слишком розово смотрит на места и недооценивает настоящего положения вещей. Так прикрепленный к СКК журналист ПОГОДИН, приехавший в Вешки на машине в период хлебозаготовок сделал лишь легкий кавалеристский наскок, слишком розово был настроен и уверял, что здесь благополучнее, чем могло показаться с первого взгляда.

Касаясь недоверчивого отношения казачества к Советской власти, он объяснил его тем, что в период 1918–19 г.г. некоторые представители советской власти вели очень неправильную политику, обвиняя огулом всё казачество в исходе 1905 года и этим озлобили большую часть молодого поколения казаков, продналоги, разверстка еще более усугубили пропасть между Советской властью и казачеством, а политика Советизации продолжает это углубление дальше. Представители власти сплошь и рядом не знакомы с казачеством, не знают правильного подхода к ним и потому служа в Вешках совершенно чужды местному населению. Так Секретарь Райкома КАПРАНОВ, его большой друг, хороший партиец (из моряков-Ленинградцев, окончивший Зиновьевку) и чуткий человек сам подтверждает это мнение; казака трудно тронуть даже умной, хорошей и убедительной речью агитатора и докладчика и у последнего в конце зажигательной речи создается впечатление, что перед ним не казак, а каменная стена.

Работники Окружного масштаба еще меньше знакомы в бытом и нуждами казачества и своим неумелым подходом создают невольно не смычку, а размычку между властью и населением Как характерный случай вспоминает недавний приезд Зав. Окрзу ТИТОВА на безпартийную Конференцию. В своем выступлении он очень неумело поставил вопрос о кулаках, обвинив их во всех смертных грехах. В ответ ему выступил казак, который оговорился, что он середняк, а не кулак, но все-же его мучает вопрос о том, почему Соввласть желая добра казачеству по уверению ТИТОВА, все-же оставила их на одних телятах. Действительно за весну ушло из района свыше 1200 голов в Тулу на убой лучших рабочих волов и вопрос об увеличении посевной площади этим сошел на нет. ТИТОВ вышел из положения и очень неубедительно заявив, что власть хочет посадить не на телят, а на стального коня – трактор.

ТИТОВ по его мнению держит себя бюрократом. Когда ШОЛОХОВ хотел с ним поговорить о Колхозах округа, где бы он мог по заданию ЦК Партии пожить и присмотреться к новому быту, ТИТОВ ему заявил, что может лишь 2 минуты уделять разговору с ним, ибо его уже ждет машина. Когда ШОЛОХОВ все-же настойчиво просил выслушать его, то он высказал свою партийную и культурную отсталость, заявив ему, что он о таком постановлении ЦК посылавшем Пролетарских писателей в Колхозы ничего не знает и предложил подать соответствующее заявление в местное Райзо. Тем не менее вопрос о посылке писателей в Колхозы трактовался на страницах «ПРАВДЫ» и «КОМСОМОЛЬСКОЙ ПРАВДЫ» продолжительное время.

Вехи будущей железной дороги очень мало пока интересуют казачество и мое заверение что железная дорога принесет и новый быт, видимо не особенно убедило ШОЛОХОВА. Он чутко реагирует на каждую искорку общественной жизни Вешек. Его чрезвычайно волнует искривление политики Советской власти на местах и чрезмерное благодушие Центра, исчисляющего деревенскую обстановку диаграммами количеством изб-читален, радио-станций и прочих новостей, которые растут за счет Центральных губерний, а не за счет нашей территории.

С Искренним приветом Степан Болотов

4/IX 28
Миллерово

Расшифровка по электронной копии Пермского «Мемориала».

Часть документов из архива Болотова выложена здесь:
Архив Рязанского отделения общества «Мемориал». Ф. 8. Оп. 4. Дело 14.

http://stopgulag.org/object/60437141?lc=ru

и тут:
http://stopgulag.org/object/60433334?lc=ru

Ф. Ф. Кузнецов утверждает, что записка Болотова Евдокимиву хранится по этому адресу. (Кузнецов Ф.  Ф.  Полынно горькая правда. Шолохову 110 лет. Литературная газета. № 19–20 (6509). 20 мая 2015).

http://lgz.ru/article/-19-20-6509-20-05-2015/polynno-gorkaya-pravda/

Однако, как сообщил мне председатель рязанского «Мемориала» Андрей Блинушов, они не покупали электронную копию этого документа и не размещали его на своем сайте. Видимо, Кузнецов цитирует записку Болотова по выпискам, сделанным для него в архиве ФСБ Ростовской области, или в Центральном архиве ФСБ, но стесняется дать верный адрес. Цитируя записку, Кузнецов обходит то ее место, где утверждается, что с 1923 года Шолохов был чекистом и работал в Москве у Миронова.

ПРИМЕЧАНИЯ:

• СКК И ДССР – Северо-Кавказский край и Донская Советская Социалистическая Республика.
• ЭКУ ОГПУ – Экономическое управление для ликвидации шпионажа, контрреволюции и диверсий в сфере экономики. Создано в 1922. Начальник – Зиновий Борисович (Борухович) Кацнельсон (до апреле 1925; будет расстрелян в 1938). Его сменил Л. Г. Миронов. Сообщение Болотова о работе Миронова в 4-м отделении (финансы, борьба с валютными преступлениями и спекулянтами) уникально.  Равно и как работа Миронова в ОГПУ с 1923, а не с 1924 года. Помимо прочего 4-е отделение ЭКУ занималось хлебозаготовками и должностными преступлениями:
  ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 6. Д. 567. Л. 109–113. Подлинник. Цит. по: Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД:1918-1939 гг.: Документы и материалы: В 4 тт.: Т.2: 1923–1929 гг. – М., 2000.
  Это и объясняет арест на Дону продработника Шолохова и дальнейшую его его вербовку именно Мироновым, возглавившим 4-е отделение ЭКУ в 1923 году.
• Зиновьевка – Коммунистическая академия им. Зиновьева в Ленинграде.
• Окрзу – окружное земельное управление
• Райзо – районный земельный отдел

PS. АВТОГРАФ НА РАРИТЕТЕ
На книге надпись следующего содержания:

«С.А. Болотову – чья красочная жизнь ждет своего отображателя – с восхищением и радостью от автора. М.Шолохов. 11.9.28».

Автограф еще в 1965 году был подвергнут графологической экспертизе. Дело в том, что надпись полустерлась, и прочитать ее полностью было довольно затруднительно. Специалисты применили светофильтры различной плотности, и автограф был прочитан. Удалось подтвердить и подлинность авторства Шолохова.

.

* * *
…Шуршал сетью и наткнулся на пятилетней давности публикацию Юрия Беликова в пермской газете «Звезда». Тут о Болотове, палаче и чекистском кураторе юного Шолохова. И, в частности, о моих публикациях:
.
«Я читаю работу Андрея Чернова, санкт-петербургского исследователя «Тихого Дона». В том числе, того самого якобы подлинника, о котором речь. И что же?.. «Колосистый месяц», который первоначально озарял шолоховский текст, на поверку оказывается (если прочитать правильно) «колёсистым месяцем», «пушистый козёл» — «тушистым» (тучным), а несуразный «скипетр красок» — «спектром красок». И таких казусов на всём пространстве «Тихого Дона» — как порубленных голов в Гражданскую! Чернов по этому поводу замечает: «Переписчик (Шолохов — Ю. Б.) сработал, как двоечник на переменке: сдул, не понимая смысла того, что копирует». А теперь хотя бы несколько слов о «подлинном Авторе». Фёдор Крюков был ровесником Ульянова-Ленина. И если грядущий вождь мирового пролетариата настороженно цитировал его прозу в одной из своих статей, то Горький, Короленко и Серафимович ею просто-напросто восхищались. Мать Крюкова — дворянка, отец — станичный атаман. Их сын закончил Петербургский историко-филологический институт. А в 1906-м был избран депутатом Государственной Думы от Войска Донского. После её роспуска, подписав известное «Выборгское воззвание», на три месяца заключается в Кресты. Автор и соиздатель столичного журнала «Русское богатство». Участник Первой мировой и Гражданской войн. В Гражданскую — секретарь Донского парламента. Погиб в возрасте 50 лет во время отступления остатков армии Деникина, по одной из версий — от сыпного тифа, по другой — убит и ограблен своим бывшим односумом по Усть-Медведицкой гимназии и будущим тестем Михаила Шолохова Петром Громославским. Очевидно, не последняя роль в этой истории отводилась уже знакомому нам председателю Новороссийской ЧК Болотову. Впрочем, «красть роман у Крюкова было безумием: в его текстах много самоцитат, — напишет много десятилетий спустя Андрей Чернов, с выводами которого настоятельно рекомендовала мне ознакомиться Наталья Солженицына».
http://gazetazwezda.livejournal.com/375449.html
.
Ну и напоследок горстка выписок:
.
Александр Шолохов, директор музея-заповедника Михаила Шолохова, внук писателя): «Крюков был честнейший, порядочный человек, если бы он узнал, что Михаила Шолохова обвиняют в плагиате, он бы вызвал наглеца на дуэль! Говорят, что Шолохов якобы переписал рукописи, чтобы сделать плагиат более достоверным. Посмотрите черновики «Тихого Дона», на некоторых вариантах правка на правке, разными чернилами, в разных местах, так, что сложно разобрать первоначальный текст! Чем имитировать такое, проще самому написать роман!»
.
Вл. Бондаренко, патриот и критик: «Шолохов стал одним из символов русскости в культуре, и быть с Шолоховым – это быть русским писателем, быть против Шолохова – просто быть против всего русского. Хочешь быть русским – признай Шолохова!»
.
Юрий Поляков. «Литературная газета», № 20, 2005 г.: «Утратить Шолохова означает для нас в известном смысле примерно то же самое, что потерять Победу во Второй мировой войне…»

---

Страницы моей книжки «Федор Крюков. Запрещенный классик» можно полистать здесь:
https://wp.me/p2IpKD-2AP