ЛАДЬЯ ВОЛОТОВА ПОЛЯ

Детский рисунок на кирпиче 1352 года

В 2002-м в трех верстах от Великого Новгорода найден детский рисунок середины XIV века. Это была подлинная сенсация. И, должно быть, именно по причине своей подлинности она не заинтересовала ни ТВ, ни даже «Новую газету», где я тогда работал в отделе культуры (Это, мол, не наше!). 

…Весной 2003 года в Новгороде проходили Всероссийские чтения, посвященные памяти архитектора-реставратора Г. М. Штендера. Тема чтений была сугубо специальная («Проблемы изучения и реставрации памятников древнерусской архитектуры и монументального искусства»), и журналистов в зале не наблюдалось. Я и сам оказался здесь почти случайно: организаторы – Государственный Эрмитаж и Новгородский государственный музей-заповедник – пригласили меня сделать доклад о древнерусской метрологии.

Доклад я отчитал уже в первый день, а тонкости «феномена техники кладки с утопленным рядом», химический состав строительных растворов или «периодизация строительства митрополита Ефрема в Переяславле» интересовали меня ну, скажем, не в первую очередь. Но прогуливать было неудобно (хотя весна на Волхове – это весна на Волхове!).

Во второй день конференции Нинель Кузьмина стала рассказывать о реставрации церкви Успения на Волотовом поле. И показывать картинки.

Цитата из ее выступления:

«Кирпич с рисунком 1352 г. из кладки разрушенной церкви Успения Богородицы на Волотовом поле обнаружен 19 июля 2002 г. каменщиком Александром Федоренко из бригады мастеров Николая Ракова, которая реставрирует этот храм.

Кирпич был передан каменщиками автору проекта реставрации Н. Н. Кузьминой. Церковь Успения на Волотовом поле расположена в четырех километрах к северу от Великого Новгорода. В дохристианские времена здесь находилось языческое капище, где поклонялись идолу (полагают, что, Волосу или Велесу). По преданию здесь неподалеку находился курган, где был захоронен легендарный старейшина славян Гостомысл, который предложил призвать на княжение скандинава Рюрика.

Храм сооружен в 1352 г. по заказу новгородского архиепископа Моисея.

Разрушен в первые месяцы Великой Отечественной войны.

С 1993 г. сотрудники ООО «Фреска» (руководитель Т. И. Анисимова) ведут разборку завалов внутри церкви и западного притвора с выборкой и реставрацией фрагментов штукатурки с живописью.

В июне 2001 г. в Великом Новгороде подписано Соглашение о безвозмездной помощи Германии в восстановлении этого храма и реставрации ее фресок.

Воссоздание храма ожидается в 2003 г. Кирпич с рисунком будет передан в Музей художественной культуры Новгородской земли».

Закрыв кавычки, подивимся выдержке реставраторов: почти год они держали все в тайне. А ведь знали, что это не просто находка – открытие. И не рядовое, а открытие уникального шедевра (Впрочем, шедевры, конечно, неуникальными и не бывают.)

Итак, обыкновенный древнерусский кирпич (29 на 14 см). А на кирпиче рисунок (20 на 13 см), сделанный еще до того, как кирпич отправился в обжиг. Рисовальщик работал в технике клинописи – по сырой глине.

Потом кирпич, несмотря на рисунок, лег в кладку, чтобы пролежать в стене 589 лет. А сверху и снизу лежали точно такие же, только безо всяких рисунков.

Так что в стене видеть рисунок могли разве что ангелы, которым, как известно, кирпичные стены не помеха.

Потом прилетел немецкий снаряд, и храм стал грудой черепков. Только очень большой.

Потом немцы дали денег на его восстановление.

Церковь Успения на Волотовом поле после восстановления

Потом каменщик Александр Федоренко вместо того, чтобы взять очередной кирпич и просто положить его на другой, зачем-то отер рукавом его поверхность и увидел тот рисунок, на который вы сейчас смотрите, и на который скоро будут смотреть все российские дети. Потому что впредь школьные учебники истории без этого рисунка не обойдутся.

О детях я вспомнил совсем не случайно.

Может, я что и прослушал во время доклада Нинель Николаевны, но, по-моему, говоря об этом рисунке и указывая на совершенство композиции, она ни разу не обмолвилась, что эту ладью с тремя воинами изобразил ребенок. И, скорее всего, это был мальчик лет пяти-семи.

До сих пор нам были известны лишь несколько рисунков на бересте новгородского мальчика Онфима, жившего лет за сто (или чуть больше) до постройки церкви Успения Богородицы на Волотовом поле.

Рисунки Онфима публиковались неоднократно, их можно найти, скажем, в книге академика Валентина Лаврентьевича Янина «Я послал тебе бересту…», последнее издание которой вышло в Москве в 1998 г.

Но рисунки Онфима куда более детские… Впрочем, на волокнистой бересте рисовать труднее, чем на мягкой глине.

Как и Онфим, волотовский художник тоже изображает человеческую ладонь в виде «грабелек» (есть у искусствоведов такой термин). Только у Онфима на руке от трех до восьми пальцев, а у волотовца всегда ровно три.

Оба они уже умеют писать, но считать еще не умеют.

Но о трех братьях-варягах уже знает. Разумеется, отсылка к Рюрику, Синеусу и Трувору чисто метафорическая. Это лишь игра в 862 год. Тем более, что над одной из трех фигур, над кормщиком, даже есть попытка надписи: «ИWo». Возможно, Ио[анн]o или Ио[сиф]o, где вторая буква W – омега, а последняя – огласовка в новгородской бытовой письменной традиции конечного ера (ъ). Но, вероятно и другое объяснение: Омега – редкая буква, а звучит она как «о». Может статься, что автор рисунка «для надежности» и приписывает «о» в качестве третьей, поясняющей буквы.

Похоже, что юных художник знал, что инициалами «И Омега» на фресках передается имя Иоанн. Скажем, в Успенском соборе Владимира на фреске работы Андрея Рублева апостол Иоанн держит раскрытую книгу, на развороте которой первые две буквы его имени: И (десятеричное) и Омега. И такие же книги у апостолов Дмитриевского собора, только там буквы почти не сохранились.

На рисунке волотовского мастера (впрочем, он мог жить и в самом Новгороде, и где-то еще, ведь кирпич, как правило, не изготавливали на месте) масса замечательных подробностей: у ладьи треугольный парус средиземноморского типа и голова дракона на скандинавском носу ладьи. Мачта спереди и сзади закреплена вантами, борта орнаментированы. У гребцов конусовидные шлемы с перьями.

Почему же я уверен, что это рисунок ребенка?

А вот почему:

– Похоже, что у меча в руке человечка, стоящего на носу ладьи, нет перекрестья, защищающего пальцы от вражеского клинка. Но крестовины на детских мечах и не было. В этом можно убедиться, побывав запасниках Новгородского и Староладожского музеев. Впрочем, достаточно вспомнить те мечи, которые мы сами выстругивали в свои семь или восемь. Правда, за обозначение гарды можно принять два косых штриха. И тогда крестовина есть. Но вот реи у мачты точно нет: парус ни на чем не держится и висит сам по себе.

– Ладья изображена целиком, то есть вместе с килем, а волны у ее борта почти не отличимы от орнамента и идут только на фоне борта, повторяя изгиб самой ладьи. (То, что это волны, а не орнамент, видно лишь по геометрической неправильности их контура.)

– Гребец держит два весла, но оба они с одного борта. (Другое дело – кормщик, у которого и должно быть одно весло, рулевое.) Автор рисунка уже знает, как работают кормилом (рулем), но на веслах он сам никогда еще не сидел.

– У людей нет шеи, нет плечей, руки растут прямо из боков, а вместо ног у держащегося за ванты меченосца – две прямых палочки.

У меченосца нос передан короткой палочкой (а не треугольником, как у гребца). Видимо, тут изображен ребенок, может быть, сам автор рисунка.

Неумелый рисунок при гениальной его композиции – это и есть доказательство того, что рисовал ребенок.

Андрей ЧЕРНОВ

P.S. Как объяснили мне петербургские психологи, занимающиеся детским творчеством, рисунок сделан действительно ребенком лет семи. О чем свидетельствует и так называемая «Я-фигура» с мечом в деснице, взобравшаяся на драконовский нос ладьи.